Разделяющий нож: В пути - Страница 96

— Я не поэтому… ох, проклятие! Не ешь этой замечательно пахнущей баранины, если тебе так угодно, но ко мне не цепляйся. — Вит поспешно отошел прочь и тут же утешился кружкой пива.

Фаун решительно сжала губы… но действительно, какое у нее право портить всем вечеринку, особенно если учесть, что так Вейн извинялся перед командой «Надежды» за отказ помочь им сняться с мели? Однако Фаун твердо решила не прикасаться к баранине, полученной с помощью обмана. Ремо помогал Дагу лечить ногу пострадавшего матроса, и Фаун незаметно вернулась на баржу, уселась на крыше каюты и стала смотреть оттуда на берег. Солнце село, и огонь костра выглядел теперь более ярким и гостеприимным.

Речники веселились все более шумно. Бо уже пошатывался и глуповато улыбался; впрочем, Хог, похоже, присматривал за ним. Готорн демонстрировал трюки, которым обучил своего маленького енота; зрители оказались не слишком требовательными. Барр и Ремо сидели рядом с матросом с забинтованной ногой, так что даже они не вели себя как высокомерные Стражи Озера. Вейн, Садлер и Вит тесно окружили Берри. Фаун начала сомневаться в том, что имело смысл так держаться за принципы, раз этого никто даже не заметил.

Впрочем, один человек обратил внимание на ее отсутствие. Даг поднялся по сходням, влез на крышу каюты и уселся рядом с Фаун, свесив вниз ноги.

— Что случилось, Искорка? Ты себя нормально чувствуешь? Я думал, что твои месячные уже кончились.

— Кончились. — Фаун пожала плечами. — Я просто думала о том бедном фермере, которого ограбил Вейн… или одурачил. Это несправедливо! — Она с подозрением посмотрела на Дага. — Ты-то собираешься есть эту ворованную баранину?

— Э-э… боюсь, что я уже ее ел.

— Ну так не вздумай целовать меня своими жирными губами, — ворчливо сказала Фаун.

Даг прочистил горло.

— Вообще-то я вернулся за своим тамбурином и парой ведер, чтобы парни могли на них барабанить. Берри настраивает свою скрипку и говорит, что не отказалась бы от поддержки.

— Ох, это будет здорово… — Прошло бог знает сколько времени с тех пор, как Даг играл с кем-то у костра, и Фаун знала, что это было одним из редких удовольствий во время похода. Тамбурин не особенно годился для сольных выступлений…

«Будь проклят этот капитан Вейн!»

В темноте на берегу смутно видная белая тень издала печальное «ме-е», и Фаун сообразила, что не все овцы того бедного фермера уже зарезаны. К тому же легкий удар по корпусу баржи напомнил ей о том, что ялик, который в плохую погоду поднимали на палубу, сегодня был привязан к корме. Спустить его на воду Фаун не могла бы, а вот грести в одиночку? И против течения?

Она искоса взглянула на Дага. Не удастся ли привлечь его к участию в ее замысле? Может быть, и нет. Иногда, если забыть о случае с сомом, он бывал чересчур взрослым и осмотрительным. Оставался еще Вит, но он явно примкнул к противоположной стороне. В любом случае у нее теперь были все основания порадоваться тому, какой шумной стала вечеринка, с изобилием еды и выпивки. А если кто-то из речников или Стражей Озера и остается трезвым, следует помочь ему напиться.

— Я не пропущу случай послушать, как ты играешь, за всю баранину в мире. — Фаун улыбнулась Дагу, который явно обрадовался перемене в ее настроении; она даже позволила ему поцеловать себя жирными губами.

Что же касается легкомысленных братцев, если ты наблюдаешь за кем-то всю жизнь, а этот человек тебя не замечает, в конце концов ты узнаешь о нем много больше, чем он предполагает. Много больше. Фаун почти пританцовывала, спускаясь по сходням следом за Дагом.

* * *

Луна стояла высоко над речной долиной, освещая серебристо-голубым светом стелющийся над водой туман. Ночной воздух был полон безмолвия, как будто какой-то древний волшебник зачаровал окрестности. Такая полночь была идеальна для влюбленных, хотя холод напоминал о том, что целоваться лучше под теплым одеялом. То, под которым Фаун оставила похрапывающего Дага, очень подошло бы; вместо этого…

— Фаун, это безумие, — прошипел Вит.

— Поднимай с того конца, Вит.

— Кто-нибудь нас услышит.

— Не услышит, если ты заткнешься и примешься за дело. Они там все перепились.

— Вейн придет в ярость.

— Это я пришла в ярость. Вит, если ты не поможешь мне погрузить этих глупых овец в этот глупый ялик, я не только расскажу Берри о том, что ты с мальчишками Роперами сделал с Танси Мейэппл на сеновале Миллерсона, я разбужу ее и расскажу все прямо сейчас.

— Ме-е, — блеяли растерянные овцы, чьи копытца скользили по камням и грязи на берегу.

— Вы тоже заткнитесь, — яростно прошептала Фаун. — Ну же, поднимай!

Кряхтение, толчок, и последнюю овцу удалось перевалить через борт ялика. Двенадцать копытец стучали по дну, рождая громкое эхо. Круглые желтые глаза смотрели с длинных белых физиономий. Фаун кинулась запихивать обратно передние ноги овцы, которая попыталась выпрыгнуть обратно, и промочила башмаки.

— Нам лучше влезть в ялик и начать грести, — сказала Фаун. — Ты ведь не думаешь, что они попытаются выпрыгнуть в воду, когда мы отойдем от берега?

— Да могут… И к тому же намочат руно и утонут. Овцы глупее кур.

— Вит, не существует никого глупее кур.

— Ну, пожалуй, — согласился Вит. — Тогда почти такие же глупые, как куры.

Фаун влезла в ялик следом за Витом, но тут обнаружилось, что из-за увеличившегося веса нос суденышка завяз в грязи. Она вылезла обратно и собралась оттолкнуть ялик от берега, но замерла на месте, когда озадаченный голос произнес: